В последнее время на передний план вышла тема т.н. многополярного мира, который, по мысли некоторых, должен прийти на смену американскому однополярному миру, сформировавшемуся в 90-х годах прошлого века. Считается, что одним из составных частей многополярного мира может стать постсоветское пространство.
Ядром этого пространства, безусловно, является территория России. Вокруг этого ядра должен происходить прирост периферийных (в геополитическом смысле) областей. Попробуем рассмотреть некоторые важные условия формирования такого пространства (иногда его называют евразийским).
В этом вопросе невозможно выдумывать велосипед. Как и в случае других объединений, существуют три главных аспекта проблемы: культурный (точнее, культурно-цивилизационный), экономический и военный (силовой). Выделим наиболее важные направления возможной интеграции в каждом из этих аспектов.
В культурно-цивилизационном аспекте главную роль играют язык (в данном случае русский) и демография (не только рождаемость, но и особенности миграции, структура семьи и т.д.). В экономическом аспекте критическое значение имеет валютный союз, или наличие общей валюты, а в военно-силовом аспекте — не столько размещение постоянных военных баз, а совместная полноценная охрана внешних границ, военно-техническая кооперация и готовность жестко подавлять возникающие угрозы как на границах, так и внутри объединения.
В географическом плане имеются три главных направления возможной консолидации постсоветского пространства вокруг ядра (т.е. территории РФ): западное (Белоруссия, Украина, Молдавия), азиатское (главным образом Казахстан) и кавказское.
Может ли создание на постсоветским пространстве некоего объединения рассматриваться как попытка со стороны России изолироваться от глобальных процессов, или создания некоего автаркического союза с почти замкнутой экономикой (кроме торговли сырьем), противостоящий другим центрам мировой экономики? На данном этапе нецелесообразно ставить такие цели, даже если считать их подходящими в принципе. Президент Д. Медведев обозначил главными приоритетами внешней политики отношения с Западом, в частности, с Европейским союзом и азиатско-тихоокеанским регионом. Но это не значит, что Россия не будет обращать внимания на отношения с соседними странами. Так как Москва планирует возвращение в клуб великих держав, вероятно, она не может бесконечно терпеть у своих границ политические режимы национальных государств, которые видят своей главной целью противостояние с РФ и создание искусственных преград процессам экономической и политической интеграции на постсоветском пространстве. Провозглашение приоритетом отношений с глобальными центрами силы может означать лишь то, что консолидация постсоветского пространства при этом подразумевается, читается как бы скобках.
В ближайшей перспективе встанет вопрос о переходе на более глубокую степе
59c2
нь интеграции между членами Таможенного союза , в котором сейчас входят Россия, Казахстан и Белоруссия. Отношения Москвы с этими странами в прошлом развивались вроде довольно успешно и интенсивно, особенно на уровне официальной риторики. Однако в последнее время обозначились проблемы, которые необходимо решать в сжатые сроки.
Отношения Москвы и Астаны, в отличие от Минска, и сейчас выглядят безоблачными, но это только на первый взгляд. Следует вспомнить, как развивалась и развивается динамика демографических процессов в Казахстане. Несмотря на отсутствие в этой стране межнациональных конфликтов и столкновений, а также декларированной русофобской или антироссийской политики властей, на протяжении 90-х годов прошлого века и первой декады нынешнего, происходил массовый отток из республики русскоязычного (точнее, неказахского) населения. В результате, доля этого населения, в котором, кроме этнических русских, входят украинцы, белорусы, немцы и др., сократилась до трети населения, в то время как в 1989 году оно составляло свыше половины. Цифры поразительные: в 1989 году численность казахов в Казахстане — 6 млн. 534 тыс., русских — 6 млн. 227 тыс. А согласно переписи 2009 года, казахов уже 10 млн. 98 тыс., а русских всего 3 млн. 797 тыс. Казахские власти занимались переселением из других стран этнических казахов — т.н. оралманов (в первую очередь из Китая), а рождаемость казахского населения в целом значительно превосходила аналогичный показатель русскоязычных. В 21-м веке темп сокращения русского населения несколько уменьшился, но его численность пока даже не стабилизировалась на одном уровне.
Как могут повлиять демографические процессы в Казахстане на отношения этой страны с Россией и возможность осуществления интеграционных проектов? На наш взгляд, постоянный процесс уменьшения доли русскоязычного населения весьма негативно влияет на эту перспективу.
Казахстан, как и почти все другие бывшие союзные республики, проходит путь становления национального государства. Национальное государство, или как его иногда называют, Государство-Нация, имеет свою логику развития. Как правило, в таком государстве происходит формирование единой гражданской нации, которая устанавливает один нормативный язык, а меньшинства постепенно ассимилируются в состав нации. Национальное государство на стадии формирования не терпит гетерогенности, то есть, разнообразия. Оно стремится избавиться от национальных, религиозных и других меньшинств, путем ассимиляции или даже этнических чисток. Таких примеров множество в мировой истории. В случае Казахстана, ассимиляция русскоязычного населения в казахскую нацию, у которой нормативным языком был бы казахский, почти невозможна, так как русский язык по своему культурно-цивилизационному развитию и распространению выигрывает конкуренцию у казахского языка. Этнические чистки или силовые эксцессы в этой стране также маловероятны (во всяком случае, в ближайшей перспективе), в отличие от других стран Центральной Азии, где они имели место и не раз, за последние десятилетия. Однако, как видим, вытеснение русскоязычного населения все равно происходит, и достигается это более завуалированными методами, чем прямая ассимиляция или этнические чистки. Хотя здесь свою роль сыграли и экономические факторы, особенно в 90-х годах.
Руководство Казахстана, особенно президент Назарбаев, всегда заявляло о готовности к интеграционным процессам на постсоветском пространстве. Назарбаев любит высказывать смелые идеи об Евразийском пространстве, новой мировой валюте и т.д. Но какими бы не были личные политические взгляды президента, логика национального государства требует своего. А логика такова, что в национальном государстве нация, ее интересы, превыше всего, и пока она окончательно не сформирована на всей территории страны, глубокие интеграционные процессы на постсоветском пространстве для национальной элиты неприемлемы. Почему именно на постсоветском пространстве, а не, допустим, в Европейском союзе? Для Казахстана ЕС совершенно не актуален, а, например, для украинской национальной элиты, которая также строила и строит национальное украинское государство, т.е. украинскую нацию, европейская интеграция была, по-видимому, средством избавиться от нахождения в едином культурно-цивилизационном пространстве с Россией.
Поэтому, видя, что процесс формирования казахской нации идет довольно успешно — процент неказахского, русскоязычного населения неуклонно сокращается, национальная политическая элита Казахстана будет ждать логического завершения этого процесса — момента, когда доля казахов составит не менее 90-95 процентов населения. Если нынешняя динамика сохранится, казахи станут заметным численным большинством во всех областях страны, в том числе пограничных с Россией северных и северо-восточных областях, что исключит возможность любых сепаратистских движений. Следующим этапом будет гомогенизация уже сформировавшейся нации и постепенное вытеснение русского языка, не только как родного, как у многих казахов, но и как второго языка и средства межнационального общения. На место русского будут активно продвигать английский, особенно в слоях национальной элиты, профессионалов и бизнеса, а также, возможно, китайский и турецкий языки. Кстати, недавно министр культуры Казахстана Кул-Мухаммед (примечательно, что в фамилии министра отсутствует «славянское» окончание) сделал заявление, что казахский алфавит рано или поздно будет переведен с кириллической графики на латинскую графику. Это заявление четко говорит о намерениях части казахской элиты, так как графика алфавита играет почти такую же важную роль в культурно-цивилизационной идентификации, как язык. Более того, если демографические процессы в самой России не изменятся, казахское население постепенно будет заселять пограничные области России и создавать там если не большинство, то значительные этнические анклавы.
Сейчас Казахстан согласен допустить некоторую степень интеграции постсоветского пространства, в частности, подписаны соглашения о Таможенном союзе, и по всей видимости, к 2012 году будет сформировано Единое экономическое пространство (ЕЭП). Однако, на наш взгляд, этого явно недостаточно для создания полноценного объединения на просторах бывшего СССР. Без валютного союза, или общей валюты, которой может стать только российский рубль, серьезного экономического объединения не может существовать. Российский бизнес не сможет скупить большинство или значительную часть ключевых активов в Казахстане или других странах ЕЭП, просто потому, что власти этих стран будут противиться этому, как это делает сейчас руководство Белоруссии и того же Казахстана (в последнем случае симптоматичен случай с банком БТА, который никак не может приобрести Сбербанк ). Однако, введение общей валюты, или даже перевод внешнеторговых операции на рубль, видимо, пока является сложной задачей для руководства России, так как Россия сама зависит от эмиссионных центров мировых резервных валют — доллара и евро. Если Россия не сможет достичь значительной степени валютного объединения хотя бы с одной страной ЕЭП, процессы интеграции на этом пространстве будут стагнировать. Таким образом, экономическая составляющая полноценной интеграции окажется по существу провалена.
Такая же ситуация наблюдается в случае с Белоруссией, с тем отличием, что президент этой страны Лукашенко уже не считает нужным скрывать за псевдообъединительной риторикой прошлых лет интересы национального государства Беларусь. Национальная элита этой, вроде бы дружественной и даже родственной России страны также ожесточенно сопротивляется любым попыткам по-настоящему серьезной интеграции, как и элиты других постсоветских стран. При этом, в отличие от Украины, или Казахстана, в Белоруссии национальный язык имеет еще меньше шансов конкурировать с русским языком. Тем не менее, Лукашенко выжимает и в этом вопросе максимум для интересов национального государства — белорусский язык нормативно, хотя пока и в ограниченном масштабе вводится в некоторые сферы государственной жизни (в армии и т.д.). Также, как и в Казахстане, в Белоруссии резко уменьшается численность русского населения. Только в 1999-2009 году эта цифра сократилась на 357 тыс. человек, (с 1142 до 785 тыс.) то есть, на 31 процент. И это в условиях стабильности, относительного экономического благополучия первой декады 21-го века и русофильской риторики властей. Однако логика строительства национального государства неумолимо действовала и в этом случае. Многие русские просто записались или их записали белорусами во время официальной переписи, потому что они живут в национальном государстве Беларусь, а объединительные проекты с участием России и Белоруссии пока не вступили в стадию реального осуществления.
Примечательна политика западных стран, в том числе европейских, по отношению к Белоруссии и к существующему режиму в этой стране. Пока Лукашенко выступал с риторикой собирателя русских земель, западные СМИ и политики резко критиковали его, налагали санкции, называли последним диктатором Европы и т.д. Это приносило ему политические дивиденды внутри России, так как в нем видели «настоящего царя», «отца» славянских народов (действовала также магия ласкательного народно-авторитарного прозвища «Батька»), альтернативу В. Путину. При этом, процессы национального строительства вполне успешно протекали в Белоруссии и Лукашенко на самом деле не думал ни о каком объединении с Россией, даже если ему представилась бы возможность занять пост президента Союзного государства, созданного на основе РФ и республики Беларусь. После того, как российское руководство не смогло уговорить президента Белоруссии запустить реальные интеграционные процессы между двумя странами, и начало дистанцирование от Лукашенко, европейские политики тотчас же изменили риторику в отношении «последнего диктатора Европы». Хотя наложенные на Лукашенко и его соратников санкции все еще остаются в силе, обмен визитами между Европейскими столицами и Минском резко активизировался. Теперь уже Лукашенко выступает для западных и не только западных стран в качестве гаранта независимости Белоруссии, точнее, независимости от России, таким образом, сдерживая геополитические амбиции Москвы и ослабляя ее позиции в переговорах с другими стратегическими центрами силы, такими как Евросоюз, США и Китай.
Однако выборы в Белоруссии в конце декабря 2010 года принесли новое развитие событий. Западные страны, которые уже готовились признать их «прогрессом» по сравнению с предыдущими выборами, и таким образом усилить дистанцирование Белоруссии от России, оказались перед дилеммой — провалившаяся попытка «цветной революции» и довольно жесткие репрессии власти против прозападной оппозиции вынудили Запад отказаться от флирта с Лукашенко и вновь вернуться к политике санкций. А это еще больше толкает «последнего диктатора Европы» в объятия России. За последние месяцы интеграционные процессы между двумя странами набрали солидный темп и продолжают развиваться. У Лукашенко просто нет другой возможности обеспечить развитие страны, поэтому курс на построение чисто национального государства в условиях Белоруссии становится все более трудноосуществимым.
Что касается Украины и других стран постсоветского пространства, то там протекают те же процессы, но ситуация с Белоруссией и Казахстаном наиболее наглядным образом демонстрирует, почему буксуют интеграционные процессы в рамках СНГ , даже в случаях с самими «русофильскими» и казалось бы пророссийски настроенными режимами. Строительство национального государства, государствообразующей нации сложно совместимо с объединением в федеративное государство или общее пространство. Аналогия в Европейским союзом в данном случае не действует, так как в Европе, особенно в Западной Европе, нации уже давно сформированы, имеют свою государственность и национальные границы. Политические элиты этих наций не боятся их обратного распада на мелкие составные части (регионы) или ассимиляции в рамках общеевропейского объединения, кроме того, там нет одной, четко выраженной «ядерной» территории и народа, как в случае постсоветского пространства.
Таким образом, чтобы начать проведение в жизнь заявленных приоритетов внешней политики России — установления стратегических отношении с глобальными игроками, как на Западе, так и на Востоке, необходимо ускорить интеграционные процессы в СНГ и постепенно перевести логику строительства национальных государств в логику строительства общего пространства. Национальные элиты этих стран должны быть преобразованы в периферийные элиты новой нации на этом пространстве, с перспективой перемещения в некоторые подразделения центров управления. Попытки со стороны национальных элит ослабить позиции русского языка следует понимать, как прямой и осознанный удар по интеграционным процессам, что выгодно только конкурирующим геополитическим центрам. Таким же образом следует оценивать демографические изменения в национальных республиках. Если, например, в Казахстане не удастся стабилизировать численность русской и русскоязычной общины и сохранить ее значительное присутствие в северных, центральных и северо-восточных областях страны, продолжение интеграционных процессов и их углубление будут под большим вопросом. В случае с Белоруссией, по видимости, в ближайшие годы следует ожидать развязки многолетнего противостояния Лукашенко и Кремля, в виде полноценной экономической и культурной интеграции двух стран. Если Москва не доведет этот процесс до логического конца, именно она будет выглядеть посмешищем, что негативно отразится на положении страны в мире.
В этой ситуации от российской политической элиты требуется управление процессами таким образом, чтобы сдвинуть процесс интеграции с мертвой точки. Долгосрочный стратегический диалог между Москвой и Брюсселем, или между Москвой и Пекином вряд ли состоится и будет успешным, если русское население России продолжит сокращаться, русские в массовом порядке покидать не только бывшие союзные республики, но уже и республики Северного Кавказа и даже частично другие национальные республики РФ. Уменьшается, хотя и не такими быстрыми темпами, численность русского населения на Дальнем Востоке, что несет особенно большие риски, с учетом быстрого увеличения мощи и веса Китая на мировой арене. Начиная с 2006 года, руководство России объявило важнейшим приоритетом страны увеличение рождаемости населения, с этой целью запущены Национальные проекты , программа материнского капитала и другие меры, но они пока дают скромные результаты. Рождаемость среди этнических русских выросла всего на несколько процентов и уступает показателю смертности, а рост рождаемости, который фиксируется статистически и который позволил приостановить уменьшение общей численности населения России, в большей степени связан с нерусскими этносами РФ. Миграционные потоки по-прежнему направлены больше из периферии к центру (Москве и Московской области), чем обратно. На Северном Кавказе образуется излишек трудоспособного населения, которое можно было бы переселять в другие, демографически депрессивные районы России, и такие планы были озвучены, но пока их реализация не началась в организованном виде.
Нельзя думать, что демографические процессы рассосутся сами собой или их негативное влияние удастся полностью компенсировать программами модернизации, технологиями, внешней политикой и т.д. Культурно-цивилизационное развитие и состояние общества лишь частично связано с технологической продвинутостью и богатством. Цивилизационный кризис и упадок, выражающийся, в частности, в демографическом вырождении населения, может уничтожить любое объединение или государство. В случае России эта опасность особенно актуальна, так как Россия подвергается мощному давлению, в том числе политическому, демографическому и т.д. с юго-востока, юга и запада, а численность населения явно недостаточна для огромной территории. Нежелательные для России демографические процессы могут проникать внутри страны, как раковые метастазы, провоцируя внутреннюю нестабильность. Например, если казахское, узбекское и другое нерусское (в частности, тюркское) население начнет заселять такие приграничные области, как Оренбург, это неизбежно вызовет оживление националистических настроений в Башкирии, Татарстане и других республиках Поволжья, которые сейчас тлеют и не заметны на поверхности. Тогда вспышка национализма и сепаратизма в этих республиках может быть более сильной, чем в 90-х годах прошлого века, и все достижения по укреплению единства страны будут обращены вспять.
От политики федеральных органов власти России будет зависеть развитие ситуации с демографией в стране и защита позиции русского языка на постсоветском пространстве. Более того, Россия должна активнее вмещаться в определении положения русскоязычного населения в Казахстане, русских в Белоруссии, на Украине и т.д. Нетрудно заметить, что демографические вопросы не регулируются только экономическими мерами, а относятся больше к культурной и цивилизационной сфере. Об этом свидетельствуют разительные перепады в уровнях рождаемости среди разных этносов в пределах одной страны, в том числе России. В то же время, в России имеются свои особенности демографической картины, например, в отличие от большинства стран мира, уровень естественного воспроизводства населения (разница между рождаемостью и смертностью) в селах и малых моногородах этнически русских регионов ниже, чем в крупных городах, из-за структуры населения и образа жизни. По-видимому, нужны неординарные решения, которые могли бы изменить даже структуру регионального управления. В частности, недавно были обнародованы наработки правительственных экспертов, рассматривающие образование нескольких десятков мегаполисов, которые могли бы стать не только центрами инновационного развития, но и инструментом для регулирования в правильном направлении демографических, этнических и миграционных процессов. К решению подобных вопросов должны подключиться не только федеральные и местные органы власти, но и все институты общества, в том числе религиозные институты и СМИ.
Однако, в мире и на постсоветском пространстве далеко не все заинтересованы в таком развитии ситуации. Перед Россией стоят сложные вызовы, в первую очередь, демографические (включая миграционные и демографические процессы на постсоветском пространстве), языковые и связанные с созданием валютного союза, для обеспечения чего может понадобиться даже силовая компонента политики. Преодоление этих вызовов будет проверкой прочности российской политической элиты и ее способности управлять страной, которая может существовать, только как одна из великих держав и ядро т.н. евразийского пространства.