Южный Кавказ в последние годы стал фактически одной из ключевых зон геополитического противостояния в мире: на этот регион ориентированы приоритетные интересы главных субъектов современного миропорядка. Понятна и объективная мотивация их интересов — уникальность геостратегического положения региона и доступ к значительным энергоресурсам. Существующая же здесь сложная сеть реальных и потенциальных конфликтов облегчает державам возможности манипулирования ситуацией в регионе. Все это служит превращению региона в полигон конфронтации различных интересов. Как следствие, состояние и перспективы региона определяются во многом «суммарным» влиянием внешних факторов, а не желанием самих кавказских народов. Несовпадение и даже полярность интересов держав усложняет геополитическую ситуацию и удерживает регион в состоянии неопределенности. При этом, наличие конфликтов и рост энерго-транзитной значимости Южного Кавказа повышают остроту геополитической борьбы за доминирование в регионе. Россия контролируемыми конфликтами и военным присутствием в регионе стремится сохранить рычаги давления на ситуацию, а Запад активным энергетическим внедрением пытается оттеснить её на периферию. Вплоть до середины 2008 года эти два параллельных и конкурирующих геополитических потока «мирно» сосуществовали, благодаря чему, в регионе царила ситуация динамичного равновесия, служащая оплотом хрупкой безопасности.
После событий августа 2008 года в Грузии ситуация в значительной мере изменилась. Зыбкая конфигурация безопасности оказалась разрушенной, а геополитическое противостояние в регионе перешло вновь в опасную и неопределенную фазу. Южный Кавказ вновь стал ареной острой геополитической борьбы значимых фигур мировой политической системы (США, ЕС, НАТО, Турции, с одной стороны и России, Ирана, ОДКБ, с другой) за обеспечение доминирующего контроля над политико-экономическими процессами, ресурсами, транспортно-энергетическими маршрутами и имеющимися в регионе конфликтами. С 2008 года Россия начала затяжную «газовую осаду» Азербайджана и военно-политическую атаку на Грузию, стремясь остановить прозападный дрейф этих стран и скорректировать геостратегическую конфигурацию Южного Кавказа под стать своим интересам. В свою очередь Запад — усилиями США, ЕС, НАТО, ТНК и Турции — начал сложную контр-игру по защите своих геополитических, военных и энергетических интересов в регионе. Если Москва сосредоточила основной удар на Грузии — форпосту США, ЕС и НАТО на Южном Кавказе, то Запад сделал главной задачей переманивание на свою сторону Армении — форпоста России в регионе. Одновременно, Запад и Россия стали предпринимать в последние годы активные шаги для включения в орбиту монопольного влияния Азербайджана — в силу своего положения и потенциала самого значимого субъекта Южного Кавказа, проводящего, в отличие от соседей, более осторожную и сбалансированную внешнюю политику.
Таким образом, острая борьба за новую конфигурацию безопасн
30a2
ости, за новый миропорядок на Кавказе вступила в новую фазу. В схватку между державами и их альянсами активно втянуты и сами субъекты Южного Кавказа. Причем они зачастую ориентируются на разные геополитические альянсы и отстаивают различные проекты безопасности и интеграции региона. Все это создает предпосылки для роста напряженности и привносит импульс неопределенности в геополитические перспективы региона. Кавказ манипулиpуется опасными конфронтационными процессами и при этом, внутри каждой кавказской страны имеются политические центры сил, ориентированные на конфликтующие геополитические альянсы. Ситуация провоцирует негативные импульсы, углубляющие сепаратизм и нестабильность. Плюс — не сняты угрозы новых конфликтов и войн. По этой причине крайне трудно предсказать развитие ситуации.
Как показали события последних двух лет, именно динамика и сложные коллизии отношений в треугольнике «Турция-Армения-Азербайджан», а также в опоясывающем его более масштабном треугольнике «США — Франция (Евросоюз) — Россия», оказали и продолжают оказывать самое значимое воздействие на общую динамику политических процессов в регионе. В том числе и на чувствительную сферу внешнеполитических приоритетов официального Баку.
В последние годы власти Азербайджана старательно осуществляли мультивекторный внешнеполитический курс, маневрируя между конкурирующими военно-политическими, энергетическими, экономическими и прочими интересами основных геополитических субъектов. Такой конъюнктурно сбалансированный курс приносил официальному Баку реальные политико-экономические дивиденды и до недавнего времени в целом устраивал всех ключевых партнеров (США, ЕС, НАТО, Россию, Турцию, Иран). В отличие от однозначно «геополитически маркированных» соседей (пророссийской Армении и прозападной Грузии), Азербайджан представляет собой некую модель «общего государства», обслуживающего в контексте собственных тактических целей интересы чуть ли не всех заинтересованных игроков. Благодаря такой конъюнктурно вариабельной и прагматически мультиориентированной политике Азербайджану в течение последних лет удавалось позиционировать себя в различных и зачастую несовместимых ипостасях:
— осуществлять в рамках Совета Европы, Евросоюза, НАТО, ГУАМ прозападный курс и одновременно налаживать мосты активного сотрудничества с «оппонирующими» Западу режимами внутри СНГ и в различных регионах мира,
— участвовать в альтернативных энерготранзитных проектах Запада и вместе с тем углублять энергетическое партнерство с Москвой и Ираном,
— интенсифицировать стратегические отношения с Турцией в рамках формулы «один народ — два государства» и в то же время прямо или косвенно препятствовать усилению турецкого фактора в социально-экономической и общественной жизни страны,
— углублять сотрудничество с исламским миром и одновременно блокировать всеми доступными средствами усиление исламского фактора внутри страны,
— активно содействовать обновлению и модернизации всех сфер жизни в стране и при этом цепляться за отжившие советские стили, формы, методы работы и управления,
— имитировать приверженность демократическим принципам и в полном противоречии с этим наращивать очевидные антидемократические тенденции.
Пока сохранялся определенный баланс (равновесие) между конкурирующими геополитическими интересами в регионе, такая политика официального Баку давала возможность для конъюнктурного маневрирования и приносила реальные дивиденды. Вместе с тем, в связи с тенденцией роста геополитической значимости кавказско-каспийского ареала и усиления в самое последнее время роли Запада (США, ЕС, Турции) в борьбе за доминирование в регионе, возможности для конъюнктурного маневрирования постепенно сужаются, обрекая «блуждающие» страны (в частности, Азербайджан) на выбор более четкой внешнеполитической парадигмы развития. По мере реализации глобальной «коридорной стратегии» Запада, предполагающей «геополитическую перезагрузку» ситуации в регионе, урегулирование всех имеющихся конфликтов и разблокирование границ, ресурсов для проведения равноудаленной и равновыгодной мультивекторной политики будет становиться объективно всё меньше. События показывают, что Южный Кавказ реконфигурируется в первую очередь для реализации глобальных энергетических, транспортно-коммуникационных и геостратегических целей — как единый диверсифицированный коридор. В этом контексте, прагматичный мир заинтересован в постепенном (поэтапном) снятии всех конфликтов (в частности, темы геноцида, карабахской проблемы, иранской угрозы и т.д.), во многом уже сыгравших свою геополитическую роль, с тем, чтобы ЮК стал эффективно работающим коридором. Так что, страны региона не могут не учитывать императивы этой «коридорной логики».
Тем удивительнее наблюдать в последнее время демонстративный рост антизападных выпадов и явных промосковских реверансов в риторике и в политическом поведении представителей правящей элиты Азербайджана. Все чаще в официальных СМИ и в выступлениях представителей азербайджанского истеблишмента озвучивается недовольство политикой западных стран и влиятельных международных организаций. Почти на «ровном месте» предпринимаются порой активные шаги к ухудшению имиджа Турции и отношений с этой страной. На фоне активизации политико-экономического и энергетического партнерства с Россией и Ираном, сохраняется двусмысленность и неопределенность в отношении проекта Набукко, перспектив членства в ЕС и НАТО.
В определенном смысле, такое поведение власти можно воспринимать как обычную тактическую игру и защитный маневр от взросшего «демократического прессинга» Запада, периодически практикуемые и в прежние годы. Вместе с тем, в прежние годы флирт с Москвой и пренебрежение требованиями Запада никогда не заходили столь далеко. Конъюнктурные внешнеполитические колебания официального Баку усилились после «грузинских событий и «газового шантажа» Москвы. Они приобрели особенно нервный и зачастую «демаршевый характер» в контексте турецко-армянского диалога и активизации переговорного процесса по урегулированию карабахской проблемы. Риторика и поведение официального Баку всё чаще стали демонстрировать нетерпимое раздражение к США, Западу и даже Турции, на фоне подчеркнуто лояльного и конструктивного отношения к России, Ирану и иным возможным векторам сотрудничества. Исходя из фактов роста антизападной риторики, периодических эксцессов с Турцией и демонстрируемой готовности к энергопереориентации на север, юг или восток, многие поспешили заявить о ревизии внешнеполитического курса страны.
Вместе с тем, наблюдаемая конъюнктурная динамика внешнеполитических колебаний официального Баку пока ещё не дает оснований для выявления каких-то устойчивых тенденций, позволяющих говорить о реальной ревизии геополитических ориентаций. Демонстративный и «демаршевый» характер многих действий или заявлений официального Баку как раз таки свидетельствует о превалировании имитационно-ролевого начала и конъюнктурных тактических соображений. Правда, у любого имитационно-ролевого поведения есть одно опасное свойство — при частом повторении оно может закрепиться, пустить глубокие корни и постепенно трансформироваться в реальное поведение. Так как определенная часть правящей элиты Азербайджана по своей политической ментальности не очень настроена на углубление партнерства с Западом и Турцией, то сохраняется риск использования ею тактических игр для ревизии внешнеполитического курса страны. Стратегическое усиление роли Турции, США и ЕС в регионе (и в решении проблем Азербайджана) пугает эту часть правящей элиты, так как может изменить внутриполитическую и внешнеполитическую конфигурацию курса страны в дискомфортном для неё направлении. Поскольку же геополитические и энергетические игры в регионе далеки от завершения, а последующее развитие турецко-армянского диалога и карабахского урегулирования чреваты новыми непредсказуемыми коллизиями, то это способно спровоцировать официальный Баку на очередные «демаршевые действия», которые, в свою очередь, могут значимым образом повлиять на внешнеполитические приоритеты страны. А также на весь ход событий в регионе.